Моя жена, Леночка, захотела получить второе образование в 37 лет и поступила в пединститут на вечернее. Мои доходы позволяли ей не работать. Сын был уже достаточно взрослым и сам готовился поступать на следующий год.

Занятия оканчивались поздно, и я ходил её встречать. Город курортный, а к нашему дому нужно было проходить через неспокойный район, где к каждой одиноко идущей женщине намертво прилипали местные.

В один из обычных дней я, как всегда, стоял у входа за полчаса до окончания учебы. Жена иногда выходила раньше. Потянулись первые студенты, затем прошла основная группа. Лены среди них не было. Прошло еще десять минут. Вышла последняя тройка. Группа у них небольшая, я почти со всеми был знаком. Остановил ребят у забора.

— Девчат, а где моя? – улыбаюсь.

— Виктор Николаевич, – чуть замялась рыженькая, кажется Катя, – а они рванули с последней пары в кино…

— Да, вы не переживайте, её проводят, – вклинилась черненькая, Лена, тезка жены. – Хорошего вечера. Ну мы пойдем.

И троица поспешила к остановке.

Тогда я почему-то не начал нервничать, только подумал, что «ну, хорошо, проводят – так проводят».

Вернулся домой. Через два часа пришла жена. На щеках румянец, чуть помятая.

— Как кино? – спрашиваю я из кухни, как раз ужин разогревал.

— А, ерунда, – чуть рассеянно отвечает она.

Ну, ерунда – так ерунда. Сам я в кино не хожу и не понимаю тех людей, которые там парятся полтора часа в душном зале, пялясь на экран. Я часто задерживаюсь на работе, у меня нет ни единой свободной минутки на кино.

Через пару дней – та же самая история. Прихожу, вроде все вышли, а её нет. Опять мне говорят: «Они пошли в кино, не беспокойся – проводят». Опять спрашиваю её, что за фильм, опять в ответ – «ерунда».

В третий раз, когда ребята сказали про кино, основная группа ушла, и я тоже собрался уходить, меня окликнул женский голос.

— Виктор Николаевич, можно вас? – опять рыженькая.

— Да, что-то случилось?

Мнется, теребит платок в руках.

— Случилось… в общем… – видно, как решается на что-то, а потом: – Не в кино они, точнее в кино, но в общем… Лена… Елена Алексеевна с Митькой роман крутят.

— Что ты такое говоришь, Катенька? – возможно, тогда я просто не хотел верить. С Митькой? Роман? Митька — это еще по-подростковому нескладный парень, тощий как стропила, с прыщами, вечно сальными волосами и свитером, который, наверное, еще его дед носил. Да он старше сына всего на пару лет.

— Они… они… – Катя покраснела. – Неважно. До свидания, Виктор Николаевич.

Девушка ушла, а я остался стоять в полном ступоре. Её слова только сейчас, кажется, начали до меня доходить. «Ерунда» билось в голове. «Ерунда».

Я ей не поверил, не хотел верить, но тогда у меня впервые в жизни затряслись руки. Не от тяжести, не после работы, а просто так. Моя жена, которая всегда была равнодушна к сексу. Даже не просто равнодушна – откровенно не любила этого занятия. Она мне сама часто говорила, что просто терпит, и дело не во мне. Правда, может быть, она только со мной так?

Но я ещё понял бы её, если бы это был кто-нибудь другой из их группы, а не Митька. Он весь какой-то бесцветный, серый, невзрачный. Унылый бездарь. Учёба у него не идет, и он первый кандидат на исключение из института по неуспеваемости.

А моя жена яркая, привлекательная. Живая, общительная, доброжелательная. Нет, Катька врёт, конечно, врет, не может быть у них никакого романа. Вот придёт она из этого кино, и я её спрошу. Наверняка мы оба посмеёмся над такой глупостью.

Время тянулось медленно, очень медленно, текло как смола. С каждой секундой мое беспокойство росло.

Скрежет. Поворот ключа. Хлопок двери. В коридоре слышно, как жена скидывает обувь.

— Милый, я дома.

— Ну как кино? – абсолютно механически спрашиваю я, меня потряхивает.

— А, ерунда!

— Ну расскажи хоть, о чём был фильм. Как название?

Молчание.

— Катя мне поведала, что ты с Митькой не в кино ходишь, а куда более интересно проводишь время. Роман, говорит, у вас с ним. Это правда?

Долгая пауза. Невероятно долгая. Потом вопрос, после которого у меня сбилось дыхание.

— А ты действительно хочешь знать правду?

— Конечно! – резко, нервно бросаю я.

— Правда.

Удар. Было больно, физически, будто профессиональный боец точно и жестко ударил мне в солнечное сплетение. Голова отказывалась принимать, отказывалась соображать, она просто шла кругом.

Дверь за мной захлопнулась с тихим щелчком. Куда я шел, зачем – в голове было пусто, и только одно слово билось в голове: «ерунда». Была уже глубокая ночь, я смутно помню, что шёл по какой-то пустой загородной дороге, справа и слева канавы, за ними кусты.

Мне казалось, я хотел верить, что здесь, в кустах, я слышу её плач. Видимо, я на какое-то время сошёл с ума. Под утро, уже на рассвете, немного пришёл в себя, вернулся домой. Пришёл – жена спала, дыхание её было ровным и спокойным. Плакала она на самом деле или нет, я не знаю. Она вообще очень редко плакала. У неё была хорошая, устойчивая психика.

Какое-то новое, доселе неизвестное чувство просто пожирало меня изнутри, но все же я был далёк от того, чтобы её обвинять. Она поступила так, как считала нужным. Она не моя собственность. Это правильно, это так, но почему так больно, почему так пусто на душе.

Холодный и спокойный разум твердил и твердил. Она хозяйка своего тела. Она имеет полное право распоряжаться им по своему желанию. В конце концов, её вагина – это её вагина, не моя. Не буду же я на неё вешать замок или надевать «пояс верности».

К тому времени как она проснулась и вышла на кухню, я был спокоен. Или мне так только казалось. В голове бился только один вопрос, который терзал меня, как, наверное, терзает в таких случаях каждого, если он не полный идиот: а не во мне ли самом всё дело? Может быть, я не удовлетворяю свою жену, потому что не умею её возбудить? Или у меня маленький, я не доставлял ей желанных ощущений, и она осознанно или неосознанно ищет кого-то.

Уже зная, что жена скажет мне правду, я её спросил:

— Скажи откровенно, всё дело во мне? Я тебя не удовлетворяю как мужчина?

— Не говори ерунды, – слово царапнуло как нож. – Нет, мне вообще никто не нужен. Да и сам это знаешь лучше всех.

— Тогда зачем? Почему?

— Он меня попросил.

— Попросил?!! – шок, гнев, растерянность сменяли друг друга внутри. – Попросил? Что?

— Да, просто попросил. Он неплохой парень, ему не везет с учебой и девушками. Сам знаешь, что на него смотрят как на пустое место. В группе, где всего два парня.

— Так ты его пожалела? Лена, ты себя слышишь?

— Он был девственником. Нерешительный…

— А с тобой значит решился, – бросил я.

— Он напомнил мне Алешку. – на лице появилась мягкая улыбка. – Митька говорил, что я похожа на его маму. С девушками ничего не получалось. Он попросил меня сделать его мужчиной.

— И ты согласилась?! А ты не забыла, что у тебя есть муж, сын?!

— Нет, не забыла. Я подумала – да что от меня убудет, что ли? Ну что ты так переживаешь?

— И ты с ним вместо кино… каждый раз…

— Нет, не говори глупостей, было всего один раз, он успел только пару раз туда, как закончил.

— Лена, а зачем кино… – у меня не было слов.

— Он просто был благодарен. Ну успокойся уже. Его исключили из института и забирают в армию, он уже повестку получил. Всё, мы с ним больше никогда не встретимся.

После того разговора несколько дней молчал, я не мог разговаривать с женой. Но Лена вела себя как обычно, готовила, убиралась, ходила на учебу. В один момент я осознал одно: моя жена не считает себя ценностью, наградой для кого-то. И в следующий раз может не отказать какому-нибудь очередному «просителю». А я ничего не могу с этим сделать. Брать с неё клятвы верности глупо и бесполезно. Бегать и следить за ней и вовсе противно. На прямой вопрос она ответила просто:

— Витя, я с тобой душой, сердцем, я тебе никогда не изменяла, это была не более чем жалость. Просто ерунда.