ПРЕДЛОЖЕНИЕ ВЫЙТИ ЗАМУЖ

Глава 3: Карты уже на столе

Было почти 11 часов вечера, когда Анна возвращается из больницы с Гатисом, обе его руки перебинтованы эластичными бинтами. Обеспокоенные Сюзанна и Ричард ждали их на кухне.

— Ну...? — спрашивает Анну мать, быстро подходя к ним.

— Ничего не сломано слава Богу, но Гатис всё равно умудрился вывихнуть оба запястья. Господи, какой же он идиот! — кипит от злости Анна, злясь на своего парня не за то, что он заставил её провести весь воскресный день в больничной приёмной, а скорее за то беспокойство, которое охватило её и заставило плакать, когда она нашла его корчившимся от боли у крыльца их дома.

— О, бедный Гатис, должно быть тебе очень больно? — сочувственно говорит Сюзанна, глядя на эластичные бинты, скрепляющие запястья рук зятя.

— Нет, не волнуйтесь... Врач прописал мне обезболивающие, однако рекомендовал поменьше пользоваться руками, если я хочу быстро восстановить их подвижность… Конечно, больше всего меня беспокоит то, что я не смогу вернуться на работу раньше, чем примерно через месяц. — ответил он, довольно смущенный своей ситуацией.

— Это целиком наша вина, я даже не знаю, что и сказать! — посетовала мать Анны.

— Нет… Нет, вы не должны винить себя… Анна предупреждала меня, что не следует пользоваться внешней лестницей в такую погоду, но я тогда совершенно забыл об этом, так что это не ваша вина.

Они расположились на кухне, все, кроме Ричарда. Он пошел в гостиную смотреть свой любимый сериал, который показывали каждое воскресенье вечером по телевизору. Сюзанна разогрела ужин, так как влюбленные ничего не ели с момента инцидента утром. Из-за боли молодой человек с трудом мог двигать пальцами, поэтому ел дольше обычного, неоднократно отказываясь от предложенной Анной вилки.

— Главная проблема в том, что я должна работать всю неделю и не смогу у нас дома в Риге, в нашей квартире, присмотреть за тобой! — с тревогой в голосе сказала Анна.

— Доченька, но почему бы Гатису не остаться здесь, у нас? Я могла бы присмотреть за ним, пока ты на работе. Что ты думаешь, дорогая? — вмешалась Сюзанна, к большому удовольствию зятя.

Он представил себе, как проводит время наедине с этой зрелой женщиной, которая невольно постоянно возбуждала его с прошлой ночи. Это, безусловно, было гораздо лучше, чем слоняться в одиночестве по их рижской квартире.

— Ты уверена, что это всех вас не стеснит? Ты действительно не будешь против, мама?

— Конечно, нет. И кроме того, я чувствую себя такой виноватой. Так что справедливо, что я предлагаю помощь! — произнесла Сюзанна с таким виноватым видом, словно действительно надеялась загладить свою вину.

— Я, конечно, не хочу злоупотреблять твоей добротой, Сюзанна! — добавил Гатис, пытаясь скрыть радость и волнение, от которых участилось его сердцебиение, но спасибо за предложение.

— …Чепуха, ты останешься с нами! К тому же, сейчас идеальное время, чтобы я могла помочь тебе: Жанна будет всю неделю кататься на лыжах в Риекстукалнс с друзьями, а Томас отправляется в Германию с компанией друзей на обучение или что-то в этом роде. Так что у меня найдётся время для тебя! — продолжила Сюзанна, многозначительно глядя на зятя, а тот едва сдерживался, чтобы не закричать от радости.

Измученный от обезболивающих, Гатис вскоре отправился в комнату Анны, чтобы пораньше лечь спать. Прежде чем выключить свет, он достал из кармана куртки маленькую бордовую коробочку из ювелирного магазина.

Открыв её, он посмотрел на обручальное кольцо внутри; бриллиант в центре сверкал на свету. Молодой человек хотел сделать предложение в эти выходные своей любимой, в присутствии всей её семьи. Он ждал подходящего момента, но несчастный случай на лестнице полностью разрушил его планы. Тем временем в комнату входит Анна, одетая в обтягивающую белую футболку, безжалостно сдавливающая её красивую грудь, и белые кружевные стринги. Она, вероятно, забыла о своём обещании одеть сегодня вечером белую прозрачную ночнушку и о том, чтобы затем походить по дому в таком наряде, провоцируя и возбуждая отца. Гатис обижен на неё за это, так что сегодня вечером ночь будет спокойной и безмятежной.

Однако что-то беспокоит Анну; это видно по её глазам:

— Дорогой?

— Да?

— Я хотела сказать тебе кое-что на этих выходных, но… Ну, я не знаю, как…!

— Давай, говори, — подбадривает её Гатис, не понимая, отчего Анна вдруг так смущена.

Она молчит некоторое время, пока Гатис, не желая давить на Анну, дочитывает вчерашний комикс.

— Нет… Ладно, это не так уж важно, забудь! — говорит она, укладываясь на кровать рядом с ним и нежно кладя голову ему на плечо.

Как только свет гаснет, Гатис быстро засыпает, а Анна слушает его милое посапывание. Она поворачивается на бок, слёзы текут по её щекам. «Дорогой… Мне так жаль!!!» Рано утром наследующий он проснулся и не обнаружил Анны в постели. На подушке, где она спала, он нашёл маленькую записку, оставленную для него:

«Я не хотела тебя будить, мой любимый, ты слишком крепко спал. Хорошо отдохни, я рада, что ты здесь, а не один в нашей квартире. Моя мама хорошо о тебе позаботится. Я люблю тебя и позвоню тебе сегодня вечером после работы. Целую, твоя Анна».

Улыбнувшись, он откинул простыню, чтобы встать, несмотря на утреннюю эрекцию, которую в этот раз мог снять только поход в туалет, а не Анна, как обычно.

Но удачи у него как не было, так и не было; прежде чем Гатис успел что-нибудь нацепить на себя, по дороге в туалет, в дверь спальни постучали.

— Да?

— Гатис, это Сюзанна, можно войти?

— Конечно! — ответил он, быстро накрывшись простыней.

Она вошла в комнату с улыбкой на губах, неся поднос с завтраком, приготовленным для него.

— Доброе утро. А вот и завтрак для любимого зятя! — весело объявила она, пока молодой человек любовался её упругой грудью, слегка скрытой чёрным свитером с высоким воротником, и ногами в прозрачных чулках, исчезающими под белой юбкой. Black & White - тот самый виски, который он любил пригубить в школе, таская бутылку из бара отца. - Ох… Не стоило так беспокоиться ради меня, Сюзанна. Я мог бы спуститься на кухню. Чувствую себя так неловко!

— Ну же, расслабься! Я сказала Анне, что позабочусь о тебе, так что позволь мне заняться этим.

Она поставила поднос себе на колени, а затем села рядом с ним на кровать, скрестив ноги с такой чувственностью и грацией, что так красила её и делавшей той самой неповторимой милфой, намного лучше тех, что были на папиных VHS . Гатис был на седьмом небе от счастья. День едва начался, а он уже был очарован этой элегантной и сексуальной женщиной. Не спрашивая его разрешения, Сюзанна взяла булочку с корицей, разломала её пополам и поднесла к его рту. Смущённый, он проглотил один кусочек, потом два.

— Знаешь, Сюзанна, я всё ещё могу сам себя покормить! — пытается он ей сказать, пережевывая еду, которая забивает его рот.

— Тише, дорогой, тебе нужно немного поберечь руки, так сказал врач, помнишь?

— Э-э, да… Но всё равно, мне стыдно!

После завтрака он ожидает, что тёща выйдет из комнаты, чтобы он мог спокойно одеться. Но вместо этого она направляется к стулу, на котором он оставил свою одежду прошлой ночью.

Гатис снова обращает внимание на то, что кундзе в чулках со швом, что указывает на то, что под юбкой у неё пояс для чулок. И эта информация, сразу вливающаяся в его мозг тут же доходит до члена, и эрекция в его обтягивающих боксерах становится невыносимо болезненной.

— Гатис, не стесняйся, ты можешь встать, чтобы я могла помочь тебя одеться! — предлагает тёща, беря в руки его спортивные штаны.

— Э-э… Слушай, я думаю, что справлюсь сам. Сюзанна, я не совсем уж так беспомощен! — быстро тараторит Гатис, пытаясь любой ценой выпроводить тёщу из комнаты так, чтобы она не заметила его торчащий от возбуждения член, начинающий проявляться неприличными контурами под простынёй.

— Но Гатис… Ты уверен, что сможешь пописать сам, без моей помощи?

— Да, да, всё будет хорошо, спасибо… Пожалуйста!

Позже тем же утром Гатис смотрит телевизор, а Сюзанна возится с кухонным комбайном на кухне, когда послышался звонок мобильного телефона.

— Да, алло… А, это ты, как дела? — произносит она довольно громко, пока её зять (представляя, что это может звонить Анна, чтобы узнать, как у них дела) убавляет громкость телевизора, пытаясь подслушать разговор. - Да… Хорошо… Сколько времени тебе понадобится? Четыре недели… ну ладно… слушай, позвони мне, когда доберёшься, ок?

Закончив разговор, она заметила вопросительный взгляд зятя:

— Нет, это не Анна, а Ричард. Он должен поехать в Японию в составе правительственной делегации, чтобы осмотреть совершенно новую модель самолета. Хотят принять решение о его приобретении для наших ВВС… В любом случае, он не вернется домой раньше, чем через месяц!

— Боже мой… Целый месяц! Как ты справишься с домом без него?

— О, не переживай так, я уже успела привыкнуть к этим его отлучкам… довольно регулярным! — вздохнула она и вернулась к готовке.

Гатис быстро начал подсчитывать в уме, какая складывается комбинация, и как её использовать себе во благо. Целую неделю он будет жить наедине с этой зрелой блондинкой с короткой стрижкой, которая свела его с ума с первого взгляда. В его голове прокручивался целый ряд эротических и совершенно невероятных сценариев, погружая его в сексуальный транс. Но тут вернулась Сюзанна, чтобы вывести его из сонма навязчивых иллюзий.

— Гатис???

— А… Прости, да?

— Ты, кажется, меня не расслышал… я спрашивала, хочешь ли ты поесть прямо сейчас, раз обед уже готов?

— Ой, извини, я задумался! Да, хорошо, я иду… Большое спасибо!!!

После обеда, во время которого Гатис отказался от помощи Сюзанны в "кормлении с ложки", он немного отдохнул в комнате Анны, когда внезапно почувствовал позыв к мочеиспусканию.

Но уже в ванной понял, что не может запереть дверь. Замок был немного тугим, требовал значительных усилий от пальцев, вызывая невыносимую боль в запястьях.

— Чёрт меня побери… Эти проклятые запястья, как же ужасно они болят! — пожаловался он громко вслух, не подозревая, что как раз в этот момент мимо ванной комнаты по коридору проходит его тёща.

— Что-то не так, Гатис? Тебе трудно расстегнуть брюки? — спросила Сюзанна, постучав в дверь, и он вздрогнул от неожиданности.

— Э-э… Нет, все в порядке, просто я…

— Послушай, впусти меня, я тебе помогу. Не хочу, чтобы ты ещё сильнее повредил свои руки. Не переживай, мне уже приходилось помогать мужу, когда он проходил реабилитацию после войны в Афганистане! — перебила она, бесцеремонно открывая дверь, прежде чем он успел её остановить.

В ванной комнате, стоя лицом к лицу, Гатис покраснел от смущения. Господи, какой афронт - тёща так серьезно отнеслась к своей роли сиделки.

— Тебе не следует так себя вести, если ты хочешь побыстрее поправиться, Гатис. Ну же, не стесняйся, повернись лицом к унитазу, чтобы я могла тебе помочь, и на этот раз не смей говорить «нет»! — приказала она, уперев руки в бока.

— Но!

— Никаких «но» …, давай!

Не в силах больше возражать, Гатис встал перед унитазом, а Сюзанна сместилась налево, чтобы поднять крышку унитаза, и её упругая грудь при этом тёрлась о его руку. Смущенный, он позволил ей это сделать, ведь когда она опустилась на колени рядом с ним, её белая юбка задралась на заднице.

Гатис с удовольствием взглянул на неё, рассматривая непрозрачные края её телесного цвета чулок, крепко удерживаемых застежками белого пояса для чулок. Увиденное мгновенно вызвало реакцию в его пенисе, который тут же начал удлиняться и твердеть в трусах.

«О, чёрт... Нет, нет, дерьмо, только не сейчас, пожалуйста!» — умолял он свой член, прежде чем закрыть глаза в попытках придать своим мыслям хоть некоторую ясность.

Не понимая, что происходит в голове зятя, Сюзанна схватила его за пояс штанов и стянула их вниз. Но при этом она не заметила, как одновременно стянула с его бёдер и трусы.

Всё ещё стоя на коленях рядом с ним, выражение лица Сюзанны резко изменилось, когда её взгляд упал на великолепный, мясистый кинжал, который она сама вытащила из ножен, гордо указывающий прямо на стену напротив него. Удивлённое «О!» вырвалось из её губ, парализовав Гатиса, который отвернулся, стыдясь оказаться в таком положении перед матерью своей невесты.

— Я.… я прошу прощения, я не знаю, что со мной происходит! — повторял он, заикаясь, уверенный, что его эрекция не только шокирует Сюзанну, но и даже вызывает отвращение.

— Э-э, послушай, ничего страшного... Просто я не ожидала этого, так что извини за мою детскую реакцию!

Они замирают в глубоком молчании на мгновение, и тут его теща нарушает неловкую тишину, внезапно схватив его эрегированный пенис рукой. Кровь Гатиса стынет в жилах, когда он чувствует, как мягкая, теплая рука Сюзанны касается его пениса, направляя его вниз к унитазу.

— Я знаю, тебе, должно быть, некомфортно, но самое главное сейчас для тебя это опорожнить мочевой пузырь. Так что, давай, пописай, я лишь рада помочь тебе! — говорит она, не осознавая двусмысленности своих слов, в то время как её зять вот-вот кончит, чувствуя, что она держит его член между своими пальцами с накрашенными красным лаком ногтями. Но давление на его мочевой пузырь, которое он испытывал уже довольно давно, наконец стало невыносимым, и струя мочи вырвалась из кончика его пениса, попав в воду на дне унитаза. Только один этот звук журчащего мочепада был слышен в маленькой комнате с синей плиткой.

Гатис отвернулся, его щеки покраснели от стыда, но он был рад возможности снять давление с мочевого пузыря. Закончив, тёща заправила его теперь уже обмякший член обратно в брюки. Не желая ещё больше смущать зятя, Сюзанна никак не обсуждала с ним этот эпизод до конца дня, даже за ужином, когда Гатис наконец принял её помощь и позволил покормить себя вилкой. После ужина Гатис и Сюзанна провели вечер вместе. Тёща была любознательна, задавала ему много вопросов о его работе и детстве с родителями, включая мать, которая к тому времени умерла, и отца, который женился во второй раз, создав дистанцию между ним и сыном. Позже Гатис лёг спать, поблагодарив Сюзанну за гостеприимство и компанию.

«Впрочем, иногда всё складывается к лучшему… А может, эти события сегодняшнего дня только усилят нашу взаимную приязнь!» — подумал молодой фельдшер, лежа на кровати Анны и размышляя о Сюзанне и их отношениях, прежде чем остановиться: «Нет… Нет, что, чёрт возьми, что я о себе возомнил? Эта женщина — моя тёща, а я достаточно взрослый мужчина, хотя и не настолько, ведь мог бы быть и её сыном, так что, возможно, я для неё всего лишь ребенок… и ничего больше! Мне нужно перестать тонуть в своих грёзах и фантазиях, а подумать об Анне! Чёрт возьми, Гатис, возьми себя в руки, ради Бога!»

На улице тем временем разыгралась гроза, как и предсказывал прогноз погоды. Гатис выключил лампу на тумбочке у кровати и попытался заснуть, несмотря грохот на грома, блеск молний и барабанный бой дождя по черепице крыши. Через некоторое время в дверь постучали. Удивлённый тем, что Сюзанна пришла к нему в такое время, Гатис снова включил лампу.

— Э… Да?

— Гатис, это… Это я… Можно войти, пожалуйста? — тревожным голосом спросила Сюзанна.

— Да… Да, конечно! — ответил он, гадая, чего она хочет. Тёща вошла в комнату, выглядя довольно встревоженной, в халате, скрывавшем её тело.

— Извини, ты сочтёшь это абсурдным, но я ненавижу грозы… и боюсь их! Ты не против, если я останусь с тобой, пока она не утихнет?

— Э-э, да, конечно! — ответил он, отодвигаясь вбок на матрасе, чтобы освободить ей место. Тёща быстро обошла кровать, снимая на ходу халатик. Шок был мгновенным. Гатис заметил, что на его мачехе розовая ночная рубашка, прозрачность которой просто не оставляла простора для фантазий и не позволяла не заметить детали её великолепной груди. Отчётливо. Бескомпромиссно!

Ночнушка была настолько короткой, что не прикрывала её розовые трусики в мелкий чёрный горошек, такие же прозрачные, как и ночная рубашка, едва скрывающие светлые лобковые волосы. Парализованный её выбором одежды, Гатис молча, с пересохшими губами наблюдал, как Сюзанна устраивается рядом с ним, гадая, не снится ли ему это. Она выключила лампу со своей стороны и натянула простыню до шеи.

— Прости, но я всегда боялась такой погоды, и обычно пережидаю грозу с Жанной, когда мужа нет дома, но на этот раз… ну… в доме сейчас только ты и я, понимаешь? Мне просто некому помочь!

— Не переживай по этому поводу, всё в порядке, я тебя понимаю!

«Только ты и я в доме». Эти слова снова и снова эхом звучали в голове Гатиса. Девяносто процентов зятьев на этой планете восприняли бы это как мольбу вроде этой: «Трахай меня сколько хочешь, никто не узнает, мы одни в этом чёртовом доме!» Но молодой фельдшер, казалось, потерявший в этот момент остатки самообладания, неожиданно для самого себя вдруг остался неподвижен, как каменная статуя, на своей стороне кровати, в то время как комнату наполнял ванильный аромат духов женщины, которую он желал уже два дня. Внезапно рядом с домом сверкнула молния, вызвав тёщин непроизвольный возглас: «Ооо!» Сюзанна, ошеломлённая вспышкой, внезапно бросилась на Гатиса, невольно заставив его почувствовать, как её два молочных соска прижались к его руке.

Ему показалось или нет, что один из её эрегированных сосков, трущихся о его плечо, больше не был прикрыт тончайшей тканью её ночнушки? Какова бы ни была причина тому, но его пенис тут же ожил, усиливая тревогу от мысли, что тёща снова застанет его с явной эрекцией члена.

И то, что последовало дальше, лишь свидетельствовало о том, что Сюзанна не собиралась ему помогать преодолеть искушение … Совсем наоборот:

— Прости, Гатис, но я бы предпочла, чтобы свет был включен; эта буря ужасно меня напрягает!

Сюзанна, встревоженная, повернулась к прикроватной тумбочке дочери, чтобы включить лампу, и невольно нервно отодвигая простыню, которая прикрывала их тела.

Он был застигнут врасплох её инициативой, не успев скрыть эрекцию, так что Сюзанне не оставалось никакого другого выбора, как уставиться прямо на огромный бугорок, представший перед её голубыми глазами.

— Э-э… Извини! — воскликнул Гатис, инстинктивно положив перевязанные бинтами руки на член и прикрывая ими пах.

— Как я уже успела заметить, ты частенько бываешь в хорошей форме! — воскликнула его тёща, даже не пытаясь скрыть своего удивления.

— Извини, не знаю, что со мной в последнее время происходит, это довольно неловкая ситуация!

— Возможно, всё потому, что ты не можешь справить нужду из-за травмы? — насмешливо спросила Сюзанна, при этом стараясь сохранять спокойствие, несмотря на скользкую тему разговора.

— Э-э… Наверное... не знаю! — ответил Гатис, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

Прошло несколько мгновение, но за это время никто из них не произнес ни слова. Тем временем буря за окном утихла, и он почувствовал сильное желание попросить Сюзанну вернуться в её спальню. Но из уважения к ней он молчал и ждал, пока она сама примет... решение уйти из комнаты дочери.

— Гатис… Могу задать тебе вопрос?

— Да?

— Ты ведь пребывал в таком же состоянии, как и сейчас, вчера утром, когда увидел мои белые трусики возле машины?

— Я…? Но я… я… Нет, конечно, нет!!! — запинается Гатис, совершенно ошеломленный таким прямым вопросом. Затем, чтобы окончательно развеять любые сомнения, он добавляет:

— Ты принимаешь меня за кого-то другого, Сюзанна… Я люблю твою дочь Анну больше всего на свете, и никогда не буду смотреть ни на какую другую женщину!!!

Гатис поворачивается лицом к двери, чтобы не встретиться взглядом с тёщей и у неё не появилась бы возможность уличить его во лжи. Сюзанна улыбается, затем наклоняется к его уху и шепчет:

— Ах, да… Ты же у меня такой честный зять! Тогда почему же ты шпионил за мной, пока я раздевалась в ванной прошлой ночью?

В комнате Анны неожиданно раздался новый раскат грома, и на этот раз буря была тут ни при чём… Гатис почувствовал себя так же, как мышь в мышеловке. Хватит игр, пора выложить все карты на стол, и он прекрасно понимал, что дальнейшая ложь только усугубит ситуацию.

— Ты… Ты меня видела?

— Да… И хотя поначалу я удивилась, заметив в коридоре тебя, а не моего сынка-вуайериста (который почему-то решил, что ведет себя незаметно, хотя я уже давно ловлю его на том, что он за мной подглядывает), и должна признать, я оценила то, что мой зять нашёл меня привлекательной. Так что… (смеется) на следующий день я воспользовалась тем, что мы остались одни в гараже и пригласила тебя к своей машине, чтобы показать свои трусики под благовидным предлогом о никому не нужных ключах от дома!

— Ты сделала это специально… Но почему? — спрашивает Гатис, поворачиваясь к ней лицом.

— Я хотела увидеть твою реакцию, убедиться, не ошиблась ли в тебе, и, видя, как тебя тянет к моим бёдрам, поняла, что была права! — отвечает Сюзанна, весьма забавляясь видом моего обескураженного лица.

— Я не знаю, что и сказать, Сюзанна. Пойми, я никогда не изменял Анне, я очень её люблю.

— Знаю, Гатис, и не сомневаюсь в твоей верности моей дочери, но…

Не закончив фразу, Сюзанна не спрашивая разрешения целует его в губы. Гатис смотрит ей в глаза, застыв от изумления.

— Но что… Что ты делаешь… Я не понимаю?

— О, Гатис, зачем нам продолжать лгать друг другу? Тёща и зять, разве мы с тобой первые из этой исторической когорты, которых тянет друг к другу… Таких как мы было предостаточно и в других семьях! Некоторые не смеют признаться в этом и потом жалеют, что так и не решились... Другие же решаются и лелеют этот интимный момент, как не только самый рискованный, но и самый страстный в своей жизни! — объясняет она, лаская его обнаженную грудь.

Затем, с чувственным взглядом, добавляет:

— А ты, Гатис, что ты выбираешь? Риск или побег? Оказаться здесь, ты и я - одни в этом доме, разве это не знак судьбы?

Столкнувшись со всеми этими непростыми вопросами, Гатис не знает, что ответить. Однако он замечает, что рука Сюзанны, которая ласкала его грудь, переместилась под простыню, чтобы схватить его эрегированный член сквозь трусы.

— Сюзанна, ты... Ты уверена в том, что делаешь?

— Уверена? Нет, я ни в чём не уверена, дорогой, с тех самых пор, как мы встретились прошлой ночью, когда я заметила, что твой взгляд задержался на мне. Ты должен знать, что когда я застала тебя за тем, как ты смотришь на меня без одежды в ванной, это меня ужасно встревожило и возбудило… Потом, в туалете, мне удалось сдержаться, ухватившись за твой молодой, чудовищной красоты пенис. Но должна признать, мои нервы вот-вот дадут о себе знать, и я вот-вот потеряю контроль!

Внезапно она опускается перед ним на колени, стаскивая с себя через голову ночнушку и обнажая великолепную грудь, которая непристойно покачивается прямо перед его глазами. Несмотря на рискованную ситуацию и уровень возбуждения, молодой человек, не ожидавший от тёщи такого уровня откровенности, в этот момент не собирается совершать такой же акт саморазоблачения и снимать с себя трусы, выставлять себя напоказ.

— Но, но, но… Сюзанна, я… я!

— Аааах, Гатис… Пожалуйста, не отталкивай меня… Прошлой ночью мне казалось, что ты собираешься наброситься на меня и чуть ли не изнасиловать прямо в ванной, и я не думаю, что сделала бы что-нибудь, чтобы остановить тебя!

Она признаётся в таких интимных вещах, поглаживая при этом свои груди, а затем с возбуждением добавляет:

— Позволь мамочке позаботиться о тебе!

И, не дожидаясь согласия и разрешения Гатиса, Сюзанна наклоняется к его промежности и стягивает с него синие трусы, обнажая его жилистый, эрегированный пенис, с направленный к потолку головкой. Она тут же хватает её и подносит ко рту, засасывая, как ненасытная изголодавшаяся по сексу самка.

Взяв непростую ситуацию под свой контроль, Сюзанна, одновременно с минетом, профессионально массирует яички зятя.

В то же время она располагается над ним так, что её промежность, всё ещё прикрытая трусиками, прижимается к его лицу в позе 69. Ошеломленный такими действиями, Гатис, тем не менее, с наслаждением вдыхает запах её промежности, получая одновременно возможность рассмотреть интимные губы крупным планом сквозь ткань мембраны трусиков. Неважно, что он сейчас изменяет Анне с её собственной матерью; в жизни есть возможности, которые нельзя упускать, и Сюзанна только что это ясно дала ему это понять.

Гатис прижимает рот к прозрачной нежной розовой ткани, облизывая влагалище тёщи.

— Аааааааа... О да, давай... Оближи свою дорогую мамочку, продолжай, дааааа! - Сюзанна застонала, казалось получая непристойное удовольствие от использования слова «мамочка», словно чтобы добавить аморальную нотку, безумный оттенок к этой и без того довольно откровенно скандальной сцене.

Словно околдованная, Сюзанна с головокружительным упоением сосала его пенис, многократно заставляя Гатиса непроизвольно стонать. Он, в свою очередь, продолжал с упоением лизать её трусики, теперь уже пропитанные соками из пизды потекшей от возбуждения тёщи

Поняв, что Сюзанне уже недостаточно этих его ласк, Гатис оттянул розовую ткань в сторону и пальцами раздвинул набухшие багровые половые губы, с удовольствием распахнувшиеся перед его глазами.

Долгие, протяжные стоны «Ммммммммммммм» эхом разносились по комнате. Сюзанна прижимала бёдра к его лицу, усиливая ласки, очевидно сводившие её с ума, и молодой человек делал то же самое с лицом своей тещи. Его яички ударяли зрелую блондинку по носу, и она с удовольствием вдыхала их аромат, всасывая головку его члена буквально до гланд. Почувствовав приближение оргазма, Гатис внезапно остановился, чтобы предупредить тёщу о надвигающемся взрыве:

— Ааааах, Сюзанна, я сейчас кончу, я сейчас кончу ааааах!!!!!! — кричал он, когда она ускорила движения на его пенисе, и тут он взорвался струей спермы ей в рот.

— Мммммммм... Ммммммммм!!!! — стонала его теща, всё ещё держа руку на его члене, не позволяя Гатису вытащить его из её рта и жадно глотая сперму.

— Оооо, Сюзанна... Теща!!! – Воскликнул Гатис, тяжело дыша, когда Сюзанна вытащила его член изо рта и села рядом с ним.

Последовала минута молчания, пока они приходили в себя после только что развернувшейся безумной сцены. К всеобщему удивлению, Сюзанна вдруг в панике вскочила, одновременно схватив халат и прикрывая им грудь с эрегированными сосками.

— Боже мой, я не знаю, что на меня нашло… Мне так жаль, Гатис! — воскликнула она.

— Ты не единственная, кто этого хотел, Сюзанна, я тоже… — тщетно пытался он её успокоить.

— …Нет… Нет, этого никогда бы не случилось, если бы я не пришла сюда!

Сюзанна выскочила из комнаты, прикрыв грудь халатиком и забыв надеть ночную рубашку, демонстрируя ему на прощание свою упругую попку и мокрую пиздюлинку между ног, оставив зятя одного, который просто не понимал, как ему справиться с этой непростой ситуацией.

На следующее утро за завтраком на кухне приятная атмосфера предыдущего дня исчезла. В глазах Сюзанны ясно читалось сожаление о том, что она поддалась искушению, что её…

Зять наблюдает за ней, попивая кофе. Никто не произносит ни слова; они завтракают в гнетущем молчании. Наконец Гатис пытается завязать разговор:

— Сюзанна, я…

— …Ничего не говори, Гатис, умоляю тебя! — перебивает она, не глядя на него.

Звонит мобильный телефон Сюзанны, она встает, чтобы ответить.

— Да, здравствуйте? О, Ричард, это ты? Не узнала. Ну как проходит твоя поездка в Японию? — спрашивает мать Анны, ловя взгляд зятя за спиной. Её сожаление о том, что она поддалась искушению прошлой ночью и сделала мужа рогоносцем, усиливается, когда она услышала голос мужа, хотя её подруги частенько смеялись на посиделках, приговаривая, что: «Один раз сорваться — это не измена». Но Гатис так не считает, а может быть и не знает такой поговорки, потому что пялится на тело Сюзанны в синей юбке и белом свитере. Он смотрит на её икры, обтянутые серыми чулками со швом. Его влечение к ней вновь пробуждается, да и мужские инстинкты срабатывают.

Бурные сцены из прошлой ночи снова прокручивается в его голове, и воспоминание о нежном ощущении её губ на его пенисе снова возбуждают его.

Пока Сюзанна разговаривает с мужем, он подходит к ней, встает позади и без предупреждения кладет руку на её округлые ягодицы. Сюзанна вздрагивает от страха, когда зять, прижимаясь к спине, целует её в шею.

— Ооооо. Погоди, Гатис!!!! Пожалуйста, остановись, я разговариваю с Ричардом!!!!» — тихо стонет его теща, пытаясь оттолкнуть молодого человека, но не слишком сильно.

— Сюзанна... Ты в порядке? — спрашивает Ричард, услышав её стон.

— Э-э… Да, дорогой… Всё в порядке, просто уронила овощи, вот и всё! — легко солгала она, наблюдая, как зять опустился на колени позади неё, чтобы расстегнуть её юбку, которая упала к её ступням в чёрных туфлях на шпильках. Гатис любовался её великолепными ногами в серых чулках со швом, подчёркнутых чёрным поясом для чулок, и крошечными чёрными шёлковыми трусиками, натянутыми поверх них. Словно одержимый, он уткнулся лицом в её ягодицы, облизывая кожу и верхнюю часть обнажённых бёдер, заставляя Сюзанну прикрыть рот, чтобы муж больше не услышал её сладострастные стоны.

Но зять на этом не остановился. Теперь, движимый страстью, он стянул её трусики до середины бедра, а затем и свои штаны, обнажив эрегированный член. Не останавливая Гатиса, Сюзанна наблюдала, как его член приближается к ягодицам, и невольно вздрогнула, почувствовав, как тёплая головка члена коснулась половых губ. Она прикрыла микрофон телефона рукой, чтобы муж не услышал её слов:

— Гатис, нет, пожалуйста, остановись, я замужем!

— Милая, вчера ты говорила совсем другое!

— Знаю, и мне ужасно стыдно за это. Мне было так одиноко, а ты был рядом… под одной крышей со мной!

— Значит, ты просто использовала меня… зная, что я в отношениях с твоей дочерью? — напомнил ей Гатис.

— Пожалуйста, прости меня… я совершила ужасную ошибку. Мы должны забыть о том, что произошло!

— Нет, ты, Сюзанна, делала всё, чтобы меня возбудить и у тебя появилась возможность совершить эту так называемую «ошибку»! Ты расхаживала передо мной полуголой в ванной, зная, что я там, ты показала мне свои трусики, и ты набросилась на меня прошлой ночью в постели своей дочери… Ты хочешь этого даже больше, чем я! Ты — разочарованная женщина, которая просто умоляет об этом! — ответил он, втыкая свой пенис во влагалище тёщи, которое идеально вмещало размер его энергичного члена.

— Оооо, ооооо, Гатис, боже мой, нет! — простонала она, резко прерывая разговор с мужем.

— Ричард, что-то я настолько обрадовалась тому, что ты позвонил мне, что сильно ударил копчиком о стол, пойду, поищу обезболивающую мазь с лидокаином. Позвони мне попозже, если сможешь… Пока.

— Аааах, Сюзанна, зачем ты прервала разговор с мужем. Это так возбуждает, трахать тебя, пока ты говоришь с ним... Разве нет? Тебя это не заводит? — застонал Гатис, трахая Сюзанну, как сучку в течке.

— Ооо, Гатис... Боже мой, что мы делаем... Что мы делаем??? — закричала его тёща, и её голос эхом разнесся по всему дому, когда она, прислонившись к кухонной стойке и отклячив задницу, встречала толчки хуя своего молодого любовника.

В это самое время перед воротами дома остановился синий Гелик. Из него вышла Жанна, тепло одетая, в красной шапочке, с тяжёлым чемоданом на колёсиках.

— Ну, жаль, девочки, что так получилось, но в следующий раз мы обязательно забронируем отель на целую неделю, хорошо? — засмеялась она, помахивая подругам на на прощание рукой, когда машина отъезжала от дома. Она открыла калитку и, улыбаясь, но с кислой миной посмотрела на большой дом родителей.

— Что ж, похоже, мне придётся провести зимние каникулы дома с моими дорогими мамой и папой!

Она открыла дверь в гараж, прекрасно зная, что парадные ступеньки в дом в это время года опасны. Но на полпути она услышала стоны и сразу узнала голос матери.

— Что?! Что здесь происходит?

Конец третьей главы...

Накидывайте варианты на продолжение!

374   32761  251   1  +10 [3]

инцест